Вторая Катынь Как советские власти расстреляли мирную демонстрацию в Новочеркасске — и кто сохранил память об этих событиях.

«У отдела специальных корреспондентов «Медузы» есть табличка, в которой неактуальные темы расписаны на месяцы и годы вперед. Иногда мы садимся и прорежаем ее, но «Новочеркасский расстрел» в ней находился, кажется, всегда, и редактор Шурик Горбачев настаивал, что пора бы кому-то им заняться; но каждый раз текст откладывался.

Когда последние год-полтора иностранные репортеры, приехавшие писать о России, спрашивали меня о духе времени, я говорил, что, наверняка, следующей большой темой станет возвращение памяти: появятся герои, проявятся нерассказанные или недорассказанные истории. И, в общем, после сентябрьской встречи с московским репортером The New Yorker я понял, что откладывать больше нельзя; обложился доступными архивами и книжками; и, кажется, через неделю улетел в Новочеркасск.

В Новочеркасске нашлись документы, которые я найти не ожидал – 100-страничное уголовное дело, проведенное военной прокуратурой в 1994 году; благодаря им удалось написать нарративную историческую историю – в которой свидетели из архивов будто бы оживали, чтобы рассказать то, что им удалось рассказать только следователям.

Среди свидетельств были и показания сотрудников КГБ и милиции, участвовавших в тайных ночных захоронениях. «Ночью 4 июня 1962 года в лесу в двадцати километрах от Новочеркасска раздавались вспышки фотоаппарата. Возле вырытой наспех ямы пять на пять метров стояли милиционеры с карманными фонарями в руках. (…) Всего в яму сбросили 20 тел – 18 мужских и два женских. Присланный из Ростова-на-Дону фотограф делал портреты каждого из убитых, но трупы не переворачивали и не раздевали. Одновременно с фотографом к убитым подходил судмедэксперт. Он описывал характер ранений, одежду, проверял наличие документов. (…) Милицейские записи об убитых выглядели примерно так. «Утром шел оформляться на другую работу. Сквозное огнестрельное ранение головы. Зевака». «4 месяца беременности. Травма грудной клетки с повреждением органов грудной клетки. Зевака». «Травма с повреждением костей черепа и вещества мозга. Зевака». «Сидел на дереве. Упал, как груша. Стал убегать, упал. Пуля вошла в затылок, вырвала часть лица. Зевака». «С друзьями пошли смотреть демонстрацию. Травма шеи с повреждением крупных сосудов. Убит из автомата. Активный».

В Новочеркасске нашлись те самые герои – не литературные, а те, которые вопреки очень многому, продолжали десятилетиями восстанавливать память: они искали жертв расстрела 1962 года, документы, захоронения погибших, добивались установки мемориала, открыли музей. Расстрел преломил их жизнь, и им казалось важным отыскать все. В каждом разговоре с ними – между слов, даже радостных, например, о рождении внуков – чувствовалась невероятная тоска. Кажется, под ней скрывалась мысль: нет ничего важнее памяти, но она мало кому нужна.

Возвращение памяти звучит так: в 1962 году власти расстреляли мирную демонстрацию, более 25 человек погибли, более 85 получили ранения, 7 казнили, около 100 отправили в лагеря; никто из чиновников или военных за преступление не ответил; некоторые захоронения до сих пор не найдены».