Тюмень и иные: как заранее распознать маньяка?

Моя предыдущая «Редколлегия» тоже была за материал о деле серийного преступника, эта тема «красной линией» проходит и по другим моим работам. Меня интересует то, как человек переходит невидимую черту в своём поведении. Как кто-то становится преступником, почему он позволяет себе совершить насилие по отношении к другому, и потом продолжить его совершать снова и снова. Серийный убийца – самый экстремальный и наглядный пример, на котором можно это проследить. Я верю, что по базе мы все – хорошие люди, и интересно понять, как в жизни человека что-то надламывается.
Кроме того, когда написано много текстов про дело Ангарского маньяка, вышла книга и выпуск «Редакции», эта тема уже живёт с тобой, и сложно игнорировать, что многие считают тебя специализирующейся именно на ней. А чем больше погружаешься в одну тему, тем проще писать про неё, и про смежные истории, и тем интереснее. Появляются источники и понимание того, что можно рассказывать и о чём надо спрашивать.
И я предложила Алексея Пивоварову сделать выпуск о том, откуда вообще берутся серийные преступники. Ими рождаются или становятся? Мне предложили обратиться к профайлеру из Петербурга, Дмитрию Кирюхину, а когда я ему позвонила, то первое, что он спросил: «слышали ли вы о случившемся в Тюмени?». Я тогда об этом ничего не знала, и Дмитрий мне сказал, это не первый подобный случай, и он сам 10 лет назад там был и говорил, что преступник вернётся и преступления продолжатся.
Это, конечно, не могло меня не заинтересовать. Мы поехали в Тюмень, пообщались и с семьями пропавших много лет назад детей, с бывшими сотрудниками правоохранительных органов, с волонтёрами. Получилось сделать более сложную историю, чем я планировала сначала: это не просто комментарии психологов и криминалистов, работавших с делами прошлых лет, а что-то, происходящее прямо сейчас. А если тема актуализируется, она становится более важной для зрителей.
Когда в городе совершаются серийные преступления, а местные власти ничего толком не предпринимают, то люди понимают, что только федеральная огласка сдвинет дело с мёртвой точки. Поэтому в Тюмени со мной все общались достаточно охотно, кроме родителей пропавших детей, потому что мы прекрасно понимаем, что их уже не раз, и не два водили на допросы в следственные органы, и ещё раз вспоминать эту травматическую историю они не могут.
А Чикатило в фильме фигурировал потому, что мы рассказывали о психиатре Александре Бухановском, чья карьера началась с дела Чикатило. На нём он создал себе реноме специалиста в этом вопросе. В его кабинете до сих пор, рядом с медалями и наградами, стоит фотография Андрея Чикатило и это очень показательный факт. Кроме того, было важно проиллюстрировать утверждения психологов и психиатров в фильме о том, откуда берутся серийные убийцы и можно ли их вылечить, примером, который был бы всем понятен и знаком. А про историю Чикатило слышали практически все.
Наконец, когда мы уже всё сняли, то перенесли выпуск фильма на две недели раньше по независящим от нас причинам. И когда заканчивали монтаж, то узнали про человека, который якобы сознался в убийстве Насти Муравьёвой, последнего ребёнка, пропавшего в Тюмени. Связан ли он с преступлениями, произошедшими за 10 и за 20 лет до этого, на момент выхода фильма было неизвестно. Скорее всего, отношения к ним он не имеет, но Следственный Комитет комментирует всё очень неохотно, и в интервью нам отказывает. Поэтому говорить с полной уверенностью об этом деле пока преждевременно.
Самое яркое впечатление со съёмок этого выпуска – поездка в Тюмень, в пансионат, где жила Настя Муравьёва, и до сих пор живёт её отец, братики и сёстры. Я много где была в России, но это место – одно из самых страшных. Я даже написала об этом пост, и, возможно, многих людей из Тюмени он мог обидеть. Но дело не в том, что дома там выглядят неприглядно. Там целая совокупность факторов: пропал ребёнок 9 лет, которая была предоставлена сама себе, и кажется, будто бы у неё и не было шанса не пропасть. И ты видишь окружавших её взрослых людей, многие из которых с самого утра «под градусом», и понимаешь, что и они так себя ведут не от хорошей жизни. А таких людей там много, хотя, конечно, и не все. И это наводит очень глубокую тоску.