Ночь, день, ночь

Как и предыдущий текст, за который мы получили «Редколлегию», этот материал посвящён больнице в условиях пандемии. Но между ними есть отличия. Во-первых, это «вторая волна». Она сильнее, чем первая, при этом реакция общества на пандемию снизилась. Чувствуется усталость от жизни в таких условиях, люди стали пренебрегать самыми базовыми вещами вроде масок, дистанции и ограничения контактов. Контраст между увеличением числа случаев и тем, что по всей Москве народ спокойно гуляет и подвиг нас написать ещё один репортаж.

Мы выбрали больницу, которая все эти месяцы непрерывно оставалась «красно зоной». Таких в Москве три. Это 52-ая, где я была весной, «Коммунарка» и 15-ая. Мы выбрали 15-ую, потому что заезжали туда, когда работали со «скорой», и нам запомнились бесконечные реанимационные коридоры. А когда мы там оказались, выяснилось, что в ней ещё проводят ковид-обусловленную хирургию, вроде тромбозов или ампутаций, и оперируют больных, у которых ковид наложился на что-то ещё. Нам даже удалось попасть на операцию человека с ковидом, у которого в больнице заметили разрушение трёхстворчатого клапана.

По сравнению с началом пандемии врачи очень устали, некоторые выгорели, и это очень заметно. Весной было очень много оптимизма, врачи рассчитывали, что к лету справятся. А осенью в 15-ой больнице говорили, что пандемия продолжится и зимой, и следующим летом. Кроме того, поскольку в этой больнице такая высокая смертность, людям, привыкшим бороться за каждого пациента, вроде реаниматологов, очень тяжело.

После выхода текста поднялась настоящая волна недовольства в адрес меня и газеты, в частности из-за того, что Муратов с моего согласия сделал тексту подзаголовок «Этот текст вы прочтете до конца и наконец наденете маски». Это вызвало совершенно истерическую реакцию. Честно говоря, я никогда не думала, что ковид-отрицателей так много.  И в  комментарии, и в личку, и просто в соцсетях ко мне пришло огромное количество людей, которые писали, что «вы нас не запугаете», «вирус – бред», что они всё равно ничего не наденут, спрашивали, за сколько мы продались. И это дико, потому что пандемия к тому моменту шла уже много месяцев, и, казалось бы, за это время можно разобраться в происходящем. Но в тоже время этот материал прочитало больше человек, чем весенний, около 840 тысяч, и это очень круто.

Отдельно надо упомянуть фотографа Юрия Козырева. Мы вместе провели много времени в хирургии, присутствовали на ампутациях, и видели очень тяжёлые вещи. Но Юрий смог как-то так всё показать, что в его фотографии вглядываешься, и это остаётся внутри тебя, при этом не вызывая панической реакции и желания убежать.

Ведь наша цель была не в том, чтобы напугать читателя. Мы видим, что с одной стороны идёт «вторая волна», и она хуже первой, а с другой стороны – всё открыто, повсюду гуляют люди с приспущенными на подбородок масками. И это напомнило войну. Когда я работала на Украине, шёл штурм Дебальцева. По украинским позициям попала артиллерия, погибли люди, а ещё у них была крупа в мешках. И я видела женщин, которые ползали по этому грязному кровавому месиву с пластиковыми пакетиками и собирали крупу. А потом ты несколько часов едешь до Донецка, заходишь в гостиницу на встречу, там барная стойка, на ней сидит девушка и поёт джазовые песни, а вокруг носят клубнику в сливках. И этот же разрыв сейчас захватывает Москву.

Когда я после трёх суток вышла из больницы, где нам даже дали помещение для сна, за что им огромное спасибо, я села в такси, а у таксиста маска на подбородке. Я его прошу, «оденьте, пожалуйста», а он отвечает «да что вы, зачем так бояться этого вируса?» А рядом похоронные автобусы подъезжают к 15-ой. Я показываю на них, он отвечает «ну люди же всё время умирают»,

И нам с Юрой хотелось этот разрыв наполнить той реальностью, которую увидели мы. Не напугать, а напомнить о том, о чём все предпочли забыть. И то, сколько людей прочитало материал, и развязывавшаяся после этого дискуссия, пусть порой и не очень адекватная, показали, что нам это удалось. Большое спасибо за это «Новой Газете» и докторам, которые были рядом все эти дни, и ни в чём нам не врали.