- «Это же все видели». Вспоминаем шпионские дела за смски Команда 29
- Подкаст «Очень мало случаев противостояния». Как пытают в петербургском СИЗО «Горелово» Команда 29
- Экскурсия по «Лефортово». Подкаст о том, как устроен самый закрытый СИЗО страны Проект
- Тюрьма народов. Путеводитель по Лефортово, главной тюрьме России Проект
- Подкаст К29 «Маленький террор». «Не бьет — значит любит». Дело сестер Хачатурян Команда 29
- «Пока читаешь или спишь — как бы не сидишь в тюрьме» ОВД-инфо
- Первым делом самолёты. Как в Хабаровске любителя авиатехники осудили по статье о госизмене за общение на форумах Команда29
- История госизмены Команда29
- Слово и дело. Кто пишет доносы в современной России Команда 20, Москва
- Женское дело. Что известно об осужденный за смс женщинах в Сочи Команда 29
Немилостивый государь. Исследование о том, как российская власть перестала быть милосердной
Читать материал - победительЕкатерина Аренина: Тема президентских помилований меня интересовала с 2017 года, когда Владимир Путин за несколько месяцев помиловал троих подзащитных Команды 29, правозащитной организации, с которой я постоянно сотрудничаю и при участии которой сделан этот материал. Тогда это было совершенно неожиданно – я, конечно, знала, что возможность просить президента о помиловании есть, но она казалась абсолютно иллюзорной.
Я посмотрела цифры – и обнаружила, что число помилований постоянно сокращается и в последний срок Путина достигло исторического минимума. Тут уже стало интересно: понятно, что, если речь идет о резонансных делах, то это скорее политическое решение. Но среди помилованных Путиным с момента переизбрания в 2012 году тридцати человек хватает и тех, чье дело не было резонансным — и возникает вопрос: а почему именно они? Неужели только эти пятнадцать человек по всей стране заслужили президентского милосердия?
Если обобщить результаты исследования, то вывод такой: право, которое каждому дает конституция – абсолютная фикция, а институт помилований Путин превратил в такую машину по освобождению заключенных, освободить которых выгодно, например, для международного обмена. И ради этой фикции существует огромный институт региональных комиссий по помилованию. В 90-е годы все было иначе и, как мне кажется, лучше: комиссия была все одна, зато миловали в разы больше. Мне кажется очень важным делать эту историю более прозрачной и понятной, в том числе и для осужденных, которые могут пытаться просить о помиловании. Хотя они, кажется, и так все понимают – с каждым годом о помиловании просят все реже.