Это шторм

До этого текста я записывала монологи врачей из разных больниц, и в процессе этого поняла: надо идти в «красную зону» и работать там. Я неделю уговаривала главного редактора, и уже после того, как подключился Козырев, нам совместно удалось убедить его нас отпустить. Мы созвонились с пресс-службой больницы. Боялись, что придётся очень долго объяснять, кто мы и зачем это нужно, но они это быстро поняли и разрешили работать так, как хочется.

Сначала они организовали проход по всей больнице, познакомили с разными врачами и отделениями. Это помогло лучше привыкнуть к костюму, потому что когда его надеваешь в первый раз, начинается паника: непонятно, как дышать, как двигаться. Но через несколько часов чувствуешь себя свободнее и можешь сосредоточиться на работе. А потом уже нас запустили в реанимацию, где мы провели полтора дня. Там было поначалу непонятно, что происходит и за чем следить, но постепенно удалось познакомиться с героями и стало проще.

Тога же я поразилась тому, насколько в реанимации все молодые. Там идёт битва за жизнь, и для них смирение, которое с возрастом у многих проявляется – отрицательное качество. Им надо упереться и биться до последнего.

В какой-то момент они и меня этим «заразили». Один из главных героев, Денис Петрович Павлов, лечил тяжёлого пациента, «Малыша», большого и красивого грузинского парня. Он был в тяжёлом состоянии, лёгкие заполнены гноем, прогноз очень плохой. Но я почему-то поверила, что «Малыш» выживет, и все эти полтора дня заходила и смотрела, как он себя чувствует. Я поняла, что означают цифры на мониторах, и радовалась, когда чуть-чуть замедлялся пульс или улучшалась сатурация. Но через сутки после того, как мы ушли, он умер. Ещё при нас начало останавливаться сердце, и не смотря на все усилия врачей, спасти его не удалось.

Когда мы разговаривали с Марьяной Анатольевной Лысенко, главным врачом, мы сразу сказали, что будем держаться на заднем плане, никак не мешать и не отвлекать. Для нас было очень важно, чтобы ни одно наше движение не помешало врачам. Мы ловили моменты, когда доктор или медсестра не наблюдают пациента, и только тогда я задавала вопросы. А Юра просто полтора дня ходил тенью и снимал. Мы сразу сказали врачам, что хотим показать их работу, чтобы к ним попадало меньше людей. Ведь до сих пор иногда пишут «зачем вы пугаете, нет никакого коронавируса», а в апреле такого отрицания было гораздо больше.

Фотографии Юры Козырева очень много дали материалу, мне вообще нравится с ним работать. Мы оба работали на войнах, и сравнивали наш опыт. Он сказал, что для него это похоже, просто тут противник невидимый, сама смерть. А я до сих пор думаю об этом. Какое-то сходство есть, но эта война – за жизнь. На обычной войне цель – убить другого, а тут – спасти. И все прилагают огромные усилия, чтобы спасти других людей. Это самая лучшая война, на которой я была.

Я очень рада тому, какой получался текст. Его прочитало полмиллиона человек только на «Новой Газете». А ещё сейчас образован проект «Синдикат-100», объединяющий независимые медиа по всей стране, так что мой материал перепечатывали и региональные СМИ. В комментариях писали «спасибо, мне удалось переубедить свою маму», «спасибо, я собиралась на майских праздниках на дачу, но передумала». Радует, что удалось удержать кого-то от риска.

Я понимаю, что 52-ая клиническая – это идеальный мир. Москва, очень хорошая больница с сильным главврачом, достающим всё, что необходимо. В регионах всё могло быть иначе, и теперь мы думаем ехать работать туда, чтобы понять, как остальная страна с этим справляется. Кроме того, мы сделали большой материал про московскую «Скорую помощь» и опыт 52-ой больницы нам очень помог.

Наконец, я хочу сказать, что мне очень стыдно перед российскими врачами. Они долго были группой исключения. Все знают только то, что есть какие-то странные люди, которые когда-то совершили странный жизненный выбор: спасать других, не смотря ни на что: ни на крохотную зарплату, ни на страх перед СК и прокуратурой, постоянно ищущими, что не так, ни на риски заразиться самим. Но я никогда про них не писала раньше. И сейчас, когда пришла пандемия, она, я надеюсь, вправила нам всем мозги. И благодаря этому я познакомилась с удивительными людьми, и мне горько признавать, что если бы не эпидемия, я никогда бы про них не написала.