«Думаешь, я этого хочу? Я больной. Я ненормальный». Российские солдаты насиловали женщин и убивали мужчин в мирном селе под Киевом.

Анастасия Чумакова

Я никогда не забуду фразу одной украинской матери, чьего сына расстреляли в Буче 4 марта: «Закончится война, приезжайте, Настя, в гости».

И так было с каждым героем каждой публикации об этой войне. Люди, чьих родных убили военные страны, гражданкой которой я являюсь, не только доверялись и рассказывали в интервью самое сокровенное, но и искренне переживали о моей безопасности. Это какой-то новый и запредельный для меня уровень человечности и доброты.

Сейчас я больше всего переживаю о том, что подозреваемые в военных преступлениях, в том числе и военный из Чебаркуля Михаил Романов, о котором идёт речь в нашем расследовании, уйдут от ответственности, а что ещё страшнее — получат награды в своей стране. И я планирую положить все свои силы, чтобы этого не произошло. Все преступления должны быть раскрыты, а все преступники — нести ответственность. А журналисты должны говорить и писать об этом. Вот и все.

Алексей Ковалёв

Когда Настя Чумакова принесла мне первое интервью с одной из героинь этого материала, я сразу понял, что, во-первых, одним этим интервью мы ограничиться не можем, а, во-вторых, это явно неединичный случай, и нам нужно попытаться максимально восстановить картину произошедшего в селе Богдановка за время оккупации его российскими войсками.

Признаюсь честно, никто из нас не был готов к такому. Нет таких слов, которые можно сказать в утешение тому, кто в один момент потерял вообще всё — семью, дом, всю свою хорошую, достойную жизнь — из-за безумных фантазий одного человека и ничем и никем не ограниченной жестокости других. Но найти такие слова как-то было нужно, потому что с нашими героями нам пришлось провести не одно и не два дополнительных интервью, а почти месяц общаться с ними каждый день и заставлять их снова и снова переживать всё произошедшее с ними. Я внимательно изучил массу практических пособий для журналистов по работе с последствиями тяжёлых травм, а также консультировался со специалистками центра помощи пережившим сексуализированное насилие «Сёстры». Это очень помогло наладить контакт с героинями и хоть как-то компенсировать последствия неизбежной ретравматизации.

За этот материал нам грозит уголовное преследование в России по новым законам, принятым 4 марта этого года — ведь «заведомо ложной информацией об использовании вооружённых сил РФ» считается всё, что не исходит непосредственно от российского Минобороны. А оно, в отличие от украинских официальных источников, не признаёт даже саму возможность того, что российские солдаты способны совершать военные преступления, не говоря уже об обещаниях их когда-то расследовать.

Из-за этого же одному из наших соавторов, выполнившему значительную часть работы, пришлось остаться анонимным. По этой же причине меня очень беспокоит то, что десятки тысяч молодых мужчин, таких же, как антигерои нашего репортажа, вернутся домой в Россию тоже травмированными — опытом участия в совершенно безнаказанном насилии или присутствия при нем. То есть буквальных изнасилований, убийств, грабежа и так далее. Подозреваю, что о таких последствиях этой войны те, кто ее начали, не задумывались — не думаю, что это их вообще беспокоит, ведь они надежно защищены от них заборами своих дворцов и отрядами ведомственной охраны.

Очень многое, если не почти все, не удалось бы, если бы не великодушие наших украинских собеседников. Это герои нашей статьи, коллеги-журналисты из Украины, чиновники, просто случайные люди, с которыми нам приходилось общаться — как по телефону, так и лично, в случае нашей корреспондентки Лилии Яппаровой, которая два с лишним месяца провела в Украине и специально для этого репортажа съездила в Богдановку. Я не понимаю, и надеюсь никогда не узнать, как бы я вел себя на их месте — если бы журналисты из страны, которая оккупирует мою родину и убивает моих сограждан, неделями приставали ко мне с такими вопросами. Но больше всего меня поразила одна из героинь, которая — после всех стадий горя, отчаяния и гнева, которые она переживала в режиме реального времени в разговорах со мной — поздравила меня с Вербным воскресеньем. Хотя ее собственная вера в Бога в этот момент переживала, пожалуй, самые серьёзные испытания, которые могут выпасть на долю человека.